Стефан Одель — Я хотел бы, чтобы Вы сегодня мне рассказали, дорогой Франсис Пуленк, об одном из товарищей Вашей юности — Артюре Онеггере. Когда Вы встретились с ним в первый раз?
Франсис Пуленк — Я встретился с Артюром Онеггером . . . думаю, что это я могу Вам сказать точно ... весной 1917 года. В это время я занимался роялем с Рикардо Виньесом, и Рикардо Виньес относился ко мне как к любимому ученику, он меня буквально усыновил. Может быть, я и не заслуживал этого, но он меня всюду водил с собой. Однажды он мне сказал: «Вам нужно познакомиться с Жанной Батори». Естественно, я бесконечно вос- хищался Жанной Батори, этой великой певицей, которая была первой исполнительницей всех романсов Дебюсси и Равеля ... и тогда, весной 1917 года, я стал регулярно по
воскресеньям бывать у нее; там музицировали профессионалы, артисты. Это было совершенно изумительно; именно там я услышал до того, как ее услышала публика, Сонату для флейты, альта и арфы Дебюсси, которую играли почти по рукописи. Нужно Вам сказать, что Андре Капле, превосходный музыкант и большой друг Дебюсси, был также близким другом Жанны Батори и благодаря ему мы обычно получали произведения Дебюсси или Равеля, еще хранившие запах свежей типографской краски, и разбирали их со страстным интересом. Однажды он решил дать нам ознакомиться с тремя прекрасными песнями а сарреllа Равеля. Мы принялись за работу. Естественно, Батори и несколько ее учениц пели партии сопрано и меццо, а партии баса и баритона — мой учитель Шарль Кёклен, с бородой речного божества, Онеггер, я ш другие. Я видел Онеггера впервые; пока мы пели эти песни Равеля, я один или два раза ошибся; Артюр Онеггер повернулся ко мне и сказал: «А сольфеджио, молодой человек?», потому что, не надо забывать, Артюр был на семь лет старше меня. Тогда мне было восемнадцать, а ему двадцать пять лет, и эта разница, естественно, вызывала во мне почтение. Я очень смутился, и, быть может, это первое столкновение и было причиной того, что Онеггер очень долгое время внушал мне робость.
С. О. — Очень возможно ... да.
Ф. П. — Ну да, хоть и товарищ, но он был на семь лет старше; заметьте, что и Мийо был на семь лет старше меня.
С. О. — Но, насколько я помню в тот момент, Мийо еще не был в Париже.
Ф. П. — Нет, он все еще был в Бразилии. Мийо никогда ни на секунду не подавлял меня, потому что он вел себя совершенно иначе. Артюр, с его красивым серьезным лицом, внушал мне робость. Среди певиц этого хора была также Андрэ Ворабур, которая впоследствии стала мадам Онеггер. Короче говоря, мое первое соприкосновение с Артюром отнюдь не предвещало ни близости, ни группы Шести ... ничего подобного! Просто два музыканта, оджн уже с некоторыми заслугами, другой совсем начинающий, встретились у Батори ... Вы знаете, что потом Жанна Батори получила театр Старой Голубятни. Помните, когда Кокто уехал в Америку, у Жанны Батори появилась идея организовать концерты, и именно на этих концертах Артюр стал для меня не только товарищем, но и большим другом.