Опера Мусоргского «Борис Годунов»

Boris Godunov

12.01.2011 в 20:10.
А.Я.Головин. Портрет Шаляпина в роли Бориса Годунова. 1912
К.Коровин "Борис Годунов. Коронование." 1934. Эскиз декорации И.Мельников в роли Бориса Годунова Б.Христов в роли Бориса Годунова Василий Суриков. 'Юродивый'. Фрагмент картины 'Боярыня Морозова' 1887 г. Москва, Государственная Третьяковская галерея. М.Рейзен в роли Бориса Годунова

Опера в четырех актах с прологом; либретто Мусоргского по одноименной драме А. С. Пушкина и «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина. Первая постановка: Петербург, Мариинский театр, 27 января (8 февраля) 1874 года.

Действующие лица:

Борис Годунов (баритон или бас), Федор и Ксения (меццо-сопрано и сопрано), мамка Ксении (меццо-сопрано), князь Василий Шуйский (тенор), Андрей Щелкалов (баритон), Пимен (бас), Самозванец под именем Григория (тенор), Марина Мнишек (меццо-сопрано), Рангони (бас), Варлаам и Мисаил (бас и тенор), хозяйка корчмы (меццо-сопрано), юродивый (тенор), Никитич, пристав (бас), ближний боярин (тенор), боярин Хрущов (тенор), иезуиты Лавицкий (бас) и Черниковский (бас), бояре, стрельцы, рынды, приставы, паны и пани, сандомирские девушки, калики перехожие, народ московский.

Действие происходит в Москве в 1598—1605 годах.

Пролог

Новодевичий монастырь. Здесь нашел убежище боярин Борис Годунов. После смерти царя Феодора он должен занять царский престол. Народ неохотно заполняет двор монастыря. Пристав заставляет толпу молить Бориса венчаться на царство (хор «На кого ты нас покидаешь»). Думный дьяк Щелкалов сообщает, что Годунов отказывается от короны («Православные! Неумолим боярин»).

Площадь в Московском Кремле. Народ славит Годунова, который наконец согласился венчаться на царство. На пороге Успенского собора Борис, грустный и задумчивый, обращается с благоговейной хвалой к своему предшественнику и к другим государям святой Руси («Скорбит душа»).

Действие первое

Келья в Чудовом монастыре. Старец Пимен пишет летопись («Еще одно, последнее сказанье»). Послушник Григорий просыпается от кошмарного сна, который не первый раз преследует его. Пимен рассказывает ему, как царевич Димитрий, брат покойного Феодора, был убит подосланными Борисом убийцами. Григорий узнает, что если бы Димитрий был жив, то был бы теперь его ровесником. Когда Пимен уходит, Григорий раскрывает свое намерение отомстить Годунову за ужасное преступление.

Корчма на литовской границе. Шинкарка напевает веселую песню («Поймала я сиза селезня»). Входят нищие монахи Мисаил и Варлаам, и с ними Григорий, бежавший из монастыря и переодетый: он собирается перейти границу. Варлаам, напившись, затягивает песню («Как во городе было во Казани»). Пока он дремлет, бормоча другую песню («Как едет ён»), Григорий выспрашивает у шинкарки, где можно перейти границу. Внезапно в корчме появляются пристав и солдаты: они показывают царский указ поймать беглого монаха, то есть Григория. Поскольку пристав не умеет читать, Григорий берется сделать это сам и называет вместо своих примет приметы Варлаама («Из Чудова монастыря»). Тот вырывает бумагу и, читая по складам, раскрывает его обман. Григорий выпрыгивает в окно и убегает.

Действие второе

Царский терем в Кремле. Дочь Бориса Ксения оплакивает смерть своего жениха. Царь утешает Ксению. Он сознает, что ненавистен народу и что гнев божий преследует его семью. Часто ему является ужасный призрак окровавленного и требующего возмездия мальчика («Достиг я высшей власти»). Князь Шуйский приносит весть о мятеже, во главе которого стоит некто, назвавший себя Димитрием. Борис в ужасе, он спрашивает Шуйского, действительно ли был убит царевич. Князь в подробностях описывает мертвого младенца. Отослав Шуйского, царь остается один. Кровавый призрак преследует Бориса. Комната темнеет, мрачно бьют куранты («Уф! тяжело! дай дух переведу»).

Действие третье

Комната Марины Мнишек в Сандомирском замке в Польше. Девушки одевают ее и причесывают, развлекая песнями («На Висле лазурной»). Марина мечтает о московском престоле («Как томительно и вяло»). Ее духовный отец иезуит Рангони хочет еще большего: обратить Русь в католичество.

Сад возле замка. Димитрий подходит к фонтану, где Марина назначила ему свидание. С толпой пирующих она выходит из замка (с хором «Вашей страсти я не верю, пане»), Димитрий пылко объясняется ей в любви, но ею движет холодный расчет: она побуждает его прежде добиться короны при поддержке поляков. Димитрий бросается перед ней на колени (дуэт «О царевич, умоляю»).

Действие четвертое

Площадь перед собором Василия Блаженного. Из собора звучит анафема Самозванцу. Народ сочувствует Самозванцу, которого считает настоящим царевичем. Появляется юродивый, он поет что-то бессмысленное и жалобное («Месяц едет, котенок плачет»). Мальчишки отнимают у него копейку и убегают. Из собора выходит царь. Все руки тянутся к нему. «Хлеба!» — раздается отчаянный и угрожающий крик. Юродивый просит Бориса наказать обидевших его мальчишек: «Вели-ка их зарезать, как ты зарезал маленького царевича».

Грановитая палата в Кремле. Здесь собралась боярская дума, чтобы обсудить положение дел в связи с приближением Лже-Димитрия. Шуйский рассказывает, как недавно царю явился призрак убитого царевича; кто-то не верит ему, но все замирают, когда входит Борис, отгоняя от себя призрак. Царь овладевает собой и обращается к боярской думе с просьбой о помощи и совете. Шуйский сообщает ему о приходе святого старца. Это Пимен: он рассказывает историю пастуха-слепца, исцеленного на могиле царевича. В конце рассказа Борис еле держится на ногах. Он зовет сына, дает ему последние наставления о том, как править государством («Прощай, мой сын»). Звучит колокол. Борис падает замертво.

Лесная прогалина под Кромами. Ночь. Восставший народ захватил боярина Хрущова и издевается над ним. С победной песней входят монахи Мисаил и Варлаам («Солнце, луна померкнули») и еще больше распаляют народ (хор «Расходилась, разгулялась»). Прибывшие иезуиты Лавицкий и Черниковский схвачены и отправлены в крепость. Под звуки труб появляются войска Димитрия, которого все радостно приветствуют. Народ идет с ним на Москву. На сцене остается только юродивый, он плачет и поет скорбную песнь («Лейтесь, лейтесь, слезы горькие»).

Г. Маркези (в переводе Е. Гречаной)

БОРИС ГОДУНОВ — опера М. Мусоргского в 4 д. с прологом, либретто композитора по А. Пушкину и Н. Карамзину. Премьера: Петербург, Мариинский театр, 27 января 1874 г., под управлением Э. Направника; в Москве — Большой театр, 16 декабря 1888 г., под управлением И. Альтани. В редакции Н. Римского-Корсакова опера была впервые исполнена под его управлением в Большом зале Петербургской консерватории 28 ноября 1896 г. (спектакль Общества музыкальных собраний; М. Луначарский — Борис, Ф. Стравинский — Варлаам). С тех пор она много лет ставилась только в этой версии.

Решающее значение в сценической истории произведения имел спектакль Русской частной оперы 7 декабря 1898 г., в котором заглавную партию впервые исполнил Ф. Шаляпин. Вскоре «Борис Годунов» появился в репертуаре театров периферии (например, Казань — 1899 г.; Орел, Воронеж, Саратов — 1900-й), в 1901 г. был поставлен в Большом театре с Шаляпиным в главной партии (Л. Собинов — Самозванец), в 1904-м — в Мариинском. Постепенно он вошел в число самых репертуарных опер, завоевав все сцены мира. «Борис Годунов» — центральное произведение Мусоргского и одна из вершин русского и мирового музыкального искусства. Над 1-й редакцией композитор работал в 1868-1869 гг. Она была отвергнута консервативным оперным комитетом Мариинского театра в феврале 1871 г. В 1871-1872 гг. Мусоргский создал новую редакцию: сочинил бунтарскую сцену под Кромами, ставшую финалом оперы, добавил две польские картины с участием Марины Мнишек, переработал сцену в тереме (в частности, написал новый монолог Бориса, ввел жанрово-бытовые эпизоды), внес изменения в другие картины. Сцена у собора Василия Блаженного была исключена, а плач Юродивого из нее был перенесен в финал оперы. Некоторые изменения делались и после премьеры, при подготовке издания клавира (1874).

«Борис» сочинялся и дорабатывался одновременно с Псковитянкой Римского-Корсакова. В обсуждении принимали участие все кучкисты. Особенно значительна была роль В. Стасова и историка В. Никольского, который подсказал Мусоргскому тему произведения. По его же совету композитор изменил последовательность двух заключительных картин, завершив оперу сценой под Кромами (первоначально она кончалась смертью Бориса; Римский-Корсаков в своей редакции восстановил эту последовательность). 24 сцены пушкинской трагедии сжаты в окончательной редакции оперы до 9 картин (к ним в отечественной театральной практике нередко присоединяется сцена у собора Василия Блаженного).

Свою задачу композитор не сводил к тому, чтобы воскресить образы минувшего. Драматические перипетии XVII в. он видел с позиций современника событий 60-х гг. XIX в. Формула «прошедшее в настоящем», выдвинутая им (правда, по другому поводу), многозначна. Она говорит и о живучести старого, и о том, что корни нового уходят в прошлое.

В основу оперы положено гениальное творение Пушкина, в котором показана не только трагедия совести (Пушкин принял версию о виновности Бориса в убийстве царевича Димитрия), но прежде всего конфликт между царем и народом, выступающим в качестве неподкупного судьи и решающей силы истории. «Мнение народное» определяет успех Самозванца, но грозное молчание толпы в финале трагедии знаменует крушение этой поддержки. Мусоргский развил и усилил роль народа, сделав его главным героем. Опера показывает перемену отношения простых людей к Борису и царской власти. От равнодушия при избрании царя, через осуждение его Юродивым, к открытому восстанию идет движение массовых сцен. Но гнев народный искусно и коварно используется ставленником шляхты Самозванцем. Опера завершается плачем Юродивого над судьбой Руси. Личная трагедия героя, показанная с исключительной психологической глубиной, неразрывно связана с отношением к нему народа. Борис не может не видеть безразличия к нему массы, но властолюбие побеждает. Уже в первом его монологе «Скорбит душа» звучит не столько торжество (цель достигнута — он стал царем), сколько «страх невольный», «зловещее предчувствие». Мусоргский, как гениальный драматург, строит на одной гармонии колокольный звон, сопровождающий коронацию, и звон погребальный, предваряющий смерть Бориса. Гибель изначально заложена в избрании его царем. Нарастание народного протеста приводит к постепенно усиливающемуся одиночеству Годунова. Не только муки совести (они играют большую роль в этом сложном психологическом образе), но и сознание тщетности попыток завоевать доверие подданных и их любовь определяют драму Бориса. И если кульминация личной драмы — финал II д. (галлюцинации), то высшая точка драмы человека и царя, осужденного и отвергнутого народом,— сцена Бориса с Юродивым (у собора Василия Блаженного). Мусоргский в «Борисе Годунове» по глубине психологического анализа, раскрытия тончайших движений души не уступает ни Толстому, ни Достоевскому, а по умению воссоздать образы истории равен Сурикову. Произведения, с такой силой раскрывающего трагедию личности и народа, не было в мировом оперном искусстве.

С большими трудностями «Борис» прокладывал себе путь к зрителю. 2-я редакция, как и 1-я, была забракована театром. Однако в концертах прозвучали некоторые ее фрагменты, и наконец удалось добиться, чтобы в бенефисном спектакле были представлены три сцены (корчма, сцена у Марины, сцена у фонтана) с участием Ф. Комиссаржевского, О. Петрова, Д. Леоновой, Ю. Платоновой и О. Палечека. Исполнение состоялось 5 февраля 1873 г. и имело большой успех. Даже критики, занимавшие враждебную по отношению к Мусоргскому позицию, должны были признать его победу. Г. Ларош писал: «„Борис Годунов" — явление весьма знаменательное. Опера эта обнаружила, что в кружке, образующем крайнюю левую нашего музыкального мира... есть самобытное, самостоятельное содержание... Говорят, знание — сила. В гораздо большей степени справедливо, что талант — сила. Спектакль 5 февраля убедил меня, что сила эта в крайней левой нашего музыкального мира несравненно значительнее, чем можно было предполагать». В конце концов директор императорских театров С. Гедеонов, уступая настоянию певицы Ю. Платоновой, распорядился о включении «Бориса» в репертуар. Репетиции начались в конце 1873 г. Первое представление имело исключительный успех у демократической аудитории, но вызвало недовольство консервативных кругов и яростную полемику в печати. Страстность ее свидетельствовала о глубоком воздействии оперы на слушателей. Но дело не ограничивалось полемикой. Предпринимались решительные попытки погасить бунтарский дух произведения. При возобновлении оперы в 1876 г. была выброшена сцена под Кромами, и ранее вызывавшая нападки политического свойства. В. Стасов в статье «Урезки в „Борисе Годунове" Мусоргского» горячо протестовал против варварского искажения замысла композитора, называя эту сцену венцом создания — «выше и глубже всего по концепции, по национальности, по оригинальному творчеству, по силе мысли». «...Тут выражена с изумительным талантом вся „Русь пододонная", поднявшаяся на ноги со своею мощью, со своим суровым, диким, но великолепным порывом в минуту навалившегося на нее всяческого гнета»,— писал критик.

В 1882 г. «Борис» был исключен из репертуара Мариинского театра постановлением Художественного совета, решение которого было обусловлено мотивами, ничего общего не имевшими с искусством. Кратковременной была история первой московской постановки, несмотря на ее успех и яркую талантливость исполнения заглавной партии П. Хохловым, сменившим Б. Корсова. Поставленная в 1888 г., опера была снята после десяти представлений в 1890-м.

«Борис Годунов» не пользовался милостью власть имущих; из репертуара императорских театров его вычеркивали Александр III и Николай II. Иной была позиция передовых деятелей русской культуры, сохранивших верность высоким идеалам 60-х гг., и прежде всего Стасова, Римского-Корсакова. Новая редакция и инструментовка «Бориса», осуществленная в 90-х гг. Римским-Корсаковым, ставила своей целью приведение оперы в соответствие с исполнительской практикой русского оперного театра. Из-за сглаживания гармонической и оркестровой остроты некоторые индивидуальные особенности стиля Мусоргского, конечно, были утрачены. Но обработка сыграла очень важную роль, сделав оперу более исполнимой и облегчив ее путь на сцену.

В 1898 г. редакция Римского-Корсакова была поставлена на сцене Московской частной оперы с Шаляпиным в главной партии. С этой ролью великий артист не расставался всю жизнь, внося в ее исполнение все новые и новые штрихи. Гениальная интерпретация партии Бориса определила возрастающий успех, всемирную славу оперы и обусловила особенности ее восприятия в целом (нередко Шаляпин выступал и в качестве ее постановщика). Благодаря исключительной яркости воплощения заглавной роли в центре внимания оказывалась трагедия совести преступного царя. Сцена под Кромами обычно исключалась; сцена у собора Василия Блаженного впервые была поставлена только в 1927 г.

В работе над партией Бориса у Шаляпина были необычные консультанты — С. Рахманинов в области музыкальной и В. Ключевский в области исторической. Образ, созданный артистом, был новым, высоким завоеванием русского музыкально-сценического реализма. Ю. Энгель свидетельствовал: «Заглавную роль исполнил Шаляпин; что сделал из нее талантливый артист! Начиная с грима и кончая каждой позой, каждой музыкальной интонацией это было нечто поразительно живое, выпуклое, яркое».

Роль совершенствовалась с каждым спектаклем. Шаляпин раскрывал жизнь героя от высочайшего взлета (коронация) до гибели. Критики отмечали высокое благородство, величие облика Бориса и в то же время чувство неясной тревоги, снедающее его душу в прологе. Эта тревога, мелькнувшая на мгновение, развивается, переходит в глухую тоску, страдание и муку. Шаляпин с потрясающей трагической мощью и силой проводил монолог «Достиг я высшей власти», сцену с Шуйским, галлюцинации.

Э. Старк писал: «Борис изгоняет Шуйского и в совершенном изнеможении опускается у стола... Вдруг он повернулся, нечаянно взор его скользнул по часам, и... о, что же стало внезапно с несчастным царем, что нашептало ему до крайности воспаленное воображение, какой призрак почудился ему в тишине душного терема? Точно под влиянием нечеловеческой силы, Борис страшно выпрямляется, откидывается назад, почти опрокидывает стол, за которым сидел, и пальцы рук судорожно впиваются в толстую парчовую скатерть... „Что это? там в углу... колышется... растет... близится... дрожит и стонет!" Ледяной ужас слышится в каждом слове... Как подкошенный Борис рушится на колени... Напряжение ужаса достигает высшей точки, потрясение всего существа непомерно больше, чем может вынести человек, и вот наступает просветление, чудовищный призрак исчез, миг галлюцинации прошел, в спокойном терему все по-прежнему, ровный свет луны тихо льется через окошко, и в этом смутном свете Борис, на коленях, с лицом, обращенным в угол с образами, обессилевший вконец, точно просыпающийся от тяжелого сна, осунувшийся, с опустившимися углами рта, с помутившимся взором, не говорит, а как-то по-младенчески лепечет».

В последней сцене «появляется царь Борис в облачении, но с непокрытой головой, с растрепанными волосами. Он сильно постарел, глаза еще больше ввалились, еще больше морщин избороздило лоб». Придя в себя, царь «медленно, через силу волоча ноги, движется к царскому месту, готовясь выслушать рассказ приведенного Шуйским Пимена. Борис слушает его спокойно, неподвижно сидя на престоле, неподвижно уставив взор в одну точку. Но только послышались слова: „Иди ты в Углич-град", как острое беспокойство стрелой впивается ему в душу и растет там, растет, по мере того как развивается рассказ старца о чуде на могиле... К концу этого монолога все существо Бориса охвачено безумным беспокойством, лицо его выдает, какую нестерпимую муку переживает его душа, грудь то поднимается, то опускается, правая рука судорожно мнет ворот одежды... дыхание свело, перехватило горло... и вдруг со страшным криком: „Ой, душно!.. Душно!.. Свету!" — Борис вскакивает с трона, бросается со ступенек куда-то в пространство». С той же силой и правдивостью проводил Шаляпин сцену с царевичем Федором, показывая борьбу Бориса с приближающейся смертью, и самую сцену смерти.

Найденный выдающимся артистом рисунок роли и подробности его исполнения определили трактовку партии последующими исполнителями. Сам Шаляпин пронес созданный им образ через все сцены мира, начиная с Москвы (вслед за Мамонтовской оперой — в Большом театре) и Петербурга, а затем и за рубежом — в миланской «Ла Скала», в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Буэнос-Айресе и т. д. Традиции Шаляпина следовали как русские певцы — Г. Пирогов, П. Цесевич, П. Андреев и др., так и зарубежные — Э. Джиральдони, А. Дидур, Э. Пинца и др. Традиция эта жива и в наши дни.

Неверно было бы сводить дореволюционную сценическую историю оперы Мусоргского к одному Шаляпину. Разными были подходы театров — например, Мариинского (1912) и Театра музыкальной драмы (1913), выдвинувшего ярких исполнителей (А. Мозжухин). Интересная трактовка оперы была дана режиссером А. Саниным при постановке в петербургском Народном доме в июле 1910 г. с Н. Фигнером в роли Самозванца. Однако как трагедия народа, а не только царя «Борис Годунов» был истолкован впервые в советском театре. Изучение рукописей великого композитора исследователями (прежде всего П. Ламмом) и публикация полной сводной авторской редакции оперы позволили театрам наряду с версией Римского-Корсакова ставить и авторскую. Позднее появилась и третья версия — Д. Шостаковича, заново инструментовавшего оперу, но сохранившего неприкосновенными все особенности гармонии Мусоргского. Советский театр добивался правдивого и глубокого раскрытия авторского замысла, преодолевая вульгарно-социологические заблуждения. Впервые в спектакле Большого театра (1927), осуществленном на основе редакции Римского-Корса-кова, прозвучала сцена у собора Василия Блаженного (в инструментовке М. Ипполитова-Иванова), углубившая драму народа и Бориса. Большую роль в сценической истории оперы сыграло первое исполнение ее в авторской редакции (Ленинград, Театр оперы и балета, 16 февраля 1928 г., под управлением В. Дранишникова). Советский театр, в отличие от дореволюционного, придавал народным сценам решающее значение, поэтому картина у собора Василия Блаженного и сцена под Кромами оказались в центре внимания.

В нашей стране и за рубежом опера идет как в авторской версии, так и в редакциях Римского-Корсакова и Шостаковича. Среди лучших отечественных исполнителей заглавной партии — Григорий и Александр Пироговы, М. Донец, П. Цесевич, Л. Савранский, М. Рейзен, Т. Куузик, А. Огнивцев, И. Петров, Б. Штоколов, Б. Гмыря; среди зарубежных — Б. Христов, Н. Росси-Лемени, Н. Гяуров, М. Чангалович, Дж. Лондон, М. Тальвела. Глубоко истолковывали партитуру «Бориса Годунова» дирижеры В. Дранишников, А. Пазовский, Н. Голованов, А. Мелик-Пашаев и др. В 1965 г. опера исполнялась в Зальцбурге (в редакции Римского-Корсакова) под управлением Г. Караяна. В лондонском «Ковент-Гардене» в 1948 г. была осуществлена одна из лучших постановок (режиссер П. Брук), в 1970 г. там же опера была поставлена под управлением Г. Рождественского. В 1975 г. режиссер Ю. Любимов показал свою интерпретацию «Бориса» на сцене «Ла Скала» в Милане. В последующие годы следует отметить постановку А. Тарковского в «Ковент-Гардене» (1983), а также спектакли в Цюрихе (1984, М. Салминен — Борис) и на фестивале «Флорентийский музыкальный май» под управлением М. Чунга (1987). Постановка А. Тарковского уже после смерти режиссера была перенесена на сцену Мари-инского театра (премьера — 26 апреля 1990 г., под управлением В. Гергиева; Р. Ллойд — Борис). В 2004 г. была осуществлена постановка в Нью-Йорке (дирижер С. Бычков).

Опера неоднократно экранизировалась, в России — в 1955 г. (режиссер В. Строева; Г. Пирогов — Борис, И. Козловский — Юродивый), за рубежом — в 1989-м (режиссер А. Жулавский, дирижер М. Ростропович; Р. Раймонди — Борис, Г. Вишневская — Марина).

А. Гозенпуд

Записи

Публикации

Главы из книг

О сайте. Ссылки. Belcanto.ru.
© 2004–2024 Проект Ивана Фёдорова