Знакомство с театром «Ла Скала». «Анна Болейн»

Глава №17 книги «Песни. Опера. Певцы Италии»

К предыдущей главе       К следующей главе       К содержанию

Эудженио Гара связывает создание "Анны Болейн" с появлением в искусстве нового течения - романтизма и высказывает мысль, что если драма Гюго "Эрнани" по замыслу автора должна была привнести в драматический театр нечто принципиально новое, то "Анна Болейн" явилась первой итальянской оперой, с которой Доницетти, как бы откликнувшись на произведение Гюго, демонстративно выступил против россинианского влияния. Такая оценка становится понятной, если вспомнить, что ко времени написания "Анны Болейн" в итальянском оперном театре царствовали Россини и Беллини. Первый - абсолютный авторитет, второй - любимец миланской публики, восходящий гений.

23 декабря 1830 года программная афиша миланского музыкального театра "Каркано" возвестила, что в зимнем сезоне будут поставлены "Анна Болейн", "блестяще написанная маэстро Доницетти", и "Сомнамбула" - "новая музыка маэстро Беллини". Существует свидетельство, что Беллини начал писать "Сомнамбулу" вместо намеченного прежде "Эрнани", потому что не решился поспорить с Доницетти на поприще драматической оперы... Но оно мало обоснованно. Музыковеды объясняют решение Беллини иначе: композитор вынужден был отказаться от написания оперы на сюжет Гюго из-за возможных цензурных осложнений. Выбор Беллини не зависел также и от успеха "Анны Болейн", ибо решение композитор принял еще до того, как опера Доницетти пошла на сцене.

Либретто "Анны Болейн", написанное Феличе Романи, несколько подправляет историю. Анализируя либретто, Гара указывает, что в опере Анна выведена несчастной супругой жестокого английского короля Генриха VIII, невинно осужденной им на смерть. Согласно же историческим данным Анна была не "безгрешной". У Романи сам король обвиняет Анну в измене супружеской верности и кару разделяют лорд Ричард Перси и паж Сметон, тайно любивший Анну. На самом же деле по наущению жестокого короля Анна была обвинена Советом парий в преступной связи со своим братом лордом Рошфором. Но самые строгие историки сходятся на том, что это обвинение было необоснованным. Поэт и композитор смягчили историю и придали опере в интересах театральности романтическую окраску, что ничуть не помешало ей быть, как тогда писали, первой драматической оперой.

В предисловии к либретто сказано: "Неизвестно, была ли Анна виновной. Не знающее жалости, жестокое сердце Генриха VIII заставляет верить, что она была невиновной... Так лучше для театра... и поэтому автор надеется, что его простят, если он в чем-то отошел от истории".

В "Анне Болейн" Доницетти пытался преодолеть старую традицию, но влияние ее все-таки сказалось в опере. Прежде всего, оно наложило отпечаток на композиционное построение действия, которое начинается с представления, выходов действующих лиц, при этом каждое из них раскрывается сразу и до конца. Иначе говоря, путь развития драмы определяется уже с самого начала, и зрителю предлагается лишь следить за тем, как она будет протекать, как будут вести себя ее участники. Такая композиция была присуща композиторам первой половины XIX века. Самым сильным в их операх, как и в "Анне Болейн", оказывался последний акт.

После долгого перерыва "Анна Болейн" была возобновлена в "Ла Скала" в 1958 году с участием Марии Каллас (Анна Болейн), Джульетты Симионато (Джованна Сеймур), Джанни Раймонди (лорд Перси), Чезаре Сьепи (Генрих VIII), Сильвио Майоника (лорд Рошфор), Габриэллы Картуран (Сметон). Дирижировал оперой Джанандреа Гавадзени. Режиссер Лукино Висконти, художник Николай Бенуа.

Успех оперы был необычайный: общий и индивидуальный - Марии Каллас, создавшей исключительно проникновенный образ. Прекрасно провела свою партию Джульетта Симионато; Сьепи продемонстрировал незаурядное артистическое дарование; отлично пел Джанни Раймонди. Дирижеру Гавадзени зрительный зал устроил овацию перед последним действием. Высшую оценку получила режиссерская работа Висконти; большой похвалы было удостоено декоративное оформление спектакля. Главный художник Николай Бенуа блестяще разрешил проблему сценического пространства. Можно лишь высказать сомнение относительно цветового решения декорации второй сцены первого действия, изображающей двор старинного королевского замка. Через большие центральные ворота виден парк и лес. Художник с помощью искусной подсветки создает иллюзорную видимость, которая из зрительного зала принимается за натуральную даль. Здесь все хорошо, но общая цветовая композиция сцены спорна. Замок отделан под однотонный серый цвет, придворные же, гуляющие по двору и парку, одеты в ярко-голубые и синие одежды. На фоне ясного солнечного дня эти два компонента настолько резко контрастируют, что сцена становится неестественно декоративной.

Первое действие оперы открывает хор. В королевском замке собрались придворные. Они ждут прихода короля.

Уже в первых репликах хора намечается основная линия драмы - отношение короля к королеве.

Из реплик хора зритель понимает, что нелюбимой королем Анне суждена печальная участь.

В толпе придворных, в роскошном красном платье появляется фрейлина королевы Джованна Сеймур. Выделяясь из толпы, она привлекает к себе всеобщее внимание. В самом эффектном выходе подразумевается многое - не она ли соперница королевы?

Наконец, в окружении большой свиты появляется Анна, одетая во все черное:

"...Мне грустно... не знаю почему,
Какое-то предчувствие, волнение, неизвестность
Отняли у меня покой душевный" -

объясняет Анна своей фрейлине. Устало опускается королева в кресло и просит Сметона спеть. Паж поет романс, в котором как бы угадывает состояние королевы.

Мария Каллас прекрасно рисует образ. Она нигде не злоупотребляет звуком в ущерб образу. Напротив, ее голос подчас звучит глухо, не по-вокальному тускло. Но это оправданно - окраска звука помогает певице раскрыть душевное состояние героини. Во всем ее облике скорбь, печаль, усталость.

Иначе ведет роль Джульетта Симионато. Она более вокальна, поет темпераментно. Ее звучный, сочный голос легко летит в зал. С особенной многогранностью раскрываются ее замечательные вокальные данные в четвертой сцене, в дуэте с королем Генрихом. Как певец Чезаре Сьепи рядом с ней проигрывает. Но как актер он более сценичен, его образ динамичнее и поэтому драматически сильнее, чем Сеймур. Несколько упрощенно их общение в дуэте: Джованна произносит реплику и отходит к рампе; спев фразу, король подходит к ней; Джованна уходит от него на другой конец сцены; Генрих настигает Джованну и т. д. Вокально же заключительный дуэт Сеймур и Генриха прозвучал замечательно.

Симионато поет свободно и ровно на всем своем обширном диапазоне, не испытывая трудностей ни "вверху", ни "внизу". Сьепи не удаются крайние верхние ноты, они мельчают и тускнеют: певцу не хватает силы звука и эластичности. Лучшие сцены Джульетты Симионато: третья (с Анной) и седьмая (с Генрихом), наиболее напряженные, проникнутые глубоким переживанием и внутренней борьбой соперниц.

Джованна умоляет Анну признать свою вину, тогда король дарует ей жизнь и свободу. Она открывает ей, что у Генриха есть другая избранница для трона... Анна проклинает соперницу. Джованна в отчаянии, она не может больше скрывать правду и признается в том, что всему виной она одна, из-за нее король преследует королеву.

Джованна признается Анне, что любит Генриха, стыдится этого и за свою любовь горько наказана судьбой...

Джульетта Симионато в этой сцене несколько статична, но образ впечатляет благодаря выразительному вокальному рисунку.

Из исполнителей мужских партий следует выделить Джанни Раймонди. Певец легко справился с трудной в вокальном отношении партией, изобилующей высокими нотами, причем значительную часть ее составляет речитатив, требующий от певца высокого технического мастерства. Самая ответственная сцена у Раймонди - его первый выход в первом действии. Неожиданная встреча в парке королевского замка в Виндзоре со своим другом Рошфором вызывает у лорда Перси большое волнение.

Раймонди спел арию без особой глубины переживаний, тем не менее сильные, звучные интонации и драматические акценты делают ее эффектно-выразительной.

Напротив, в сцене и дуэте с Анной во втором действии Раймонди поет свою арию с большим чувством, и это важно - иначе сложная, многообразная интонация разговора между ним и Анной могла пропасть, и до слушателя дошли бы только ноты.

В этой и последующей сцене драматизм достигает кульминации.

Анна отвергает любовь лорда Перси:

"...Трон священный супружеский долг
Чтить всю жизнь повелевает...
Сжалься, мольбе уступи моей,
Не говори о любви..."

Слова Анны ранят сердце лорда. Он умоляет подарить ему хотя бы одну встречу. Анна отказывает. Перси, обнажив шпагу, готов заколоть себя, но случайно оказавшийся свидетелем этой сцены паж Сметон помешал ему. Перси взбешен, Анна лишается чувств. Вбегает взволнованный Рошфор: сюда идет король! Генрих появляется в окружении большой свиты:

"Что вижу?
Шпаги в руках, в моем замке!.."

Указывая рукой на Анну, восклицает:

"...Я призываю все королевство
Свидетелем быть: вот кто предал меня!"

Сметон пытается оправдать Анну. Припав к ногам короля, он клянется, что Анна не виновна: "Вот грудь моя... убейте меня, если я лгу". Но в этот момент на пол падает портрет Анны, который Сметон хранил на груди...

Этого достаточно, чтобы Генрих произнес: "Каждого в карцер отдельный!"

Сцена заканчивается замечательным квинтетом и хором.

Второе действие короткое и динамичное - в одно мгновение разрублен узел долгое время назревавших драматических отношений. Добавить как будто больше уже нечего: все обрисованы с предельной ясностью. И тем не менее финальное действие не теряет новизны. И хотя в нем нет уже больших напряженных коллизий (все они уже разрешены), оно захватывает зрителя глубиной трагического обобщения образа героини, пробуждения ее человеческого достоинства.

Острой борьбой характеров проникнута сцена, в которой Анна пытается смягчить гнев Генриха. Она умоляет его пощадить ее и не предавать суду. Генрих неумолим. Перси, до этого молчаливо наблюдавший за Анной, с вызовом отвечает королю: "А ты не постеснялся быть соперником этого ничтожного Перси и отнял у него возлюбленную... Хочешь знать правду? Слушай... Она меня прогнала, и тебя ничем не оскорбила..." Генрих перебивает его: "Трусливый паж во всем сознался... свидетелей он привел..." Услышав это, Анна бросает в лицо мужа страшное обвинение: "Сметон твоими устами лжет, король!" В этой сцене Анна преображается. "Я не боюсь твоего могущества. Ты можешь отнять у меня жизнь, но не честь. Мое преступление в том, что я благородное сердце лорда Перси променяла на трон... я думала, что быть супругой короля - высшее счастье...". Перси делает последнюю попытку. Он утверждает, что Анна некогда была его невестой... Только это может спасти ее от страшного обвинения в измене трону.

Но поздно: "Там, где правит король Генрих, правда молчит!" - восклицает Анна. Эта сцена отличается от остальных, в ней нет ни печали, ни смирения, ни отчаяния.

Еще совсем недавно Анна боялась гнева Генриха, теперь же она обвиняет. Здесь Каллас выявляет до этого не известную зрителю черту характера Анны - ее человеческую гордость.

Певица тонко передает нюансы душевных переживаний своей героини. Порой думалось, что она уже достигла высшей степени художественной выразительности. Но когда Каллас исполнила заключительную сцену, перед выходом на казнь, все, что было перед этим, померкло. Певица нашла очень верные, глубоко волнующие интонации.

...Анна, забывшись, погружается в мир воспоминаний. Она видит себя в день обручения. "Король ждет меня... зажжен алтарь... Накидку мне дайте белую... Короной из роз украсьте голову... Но Перси не должен этого знать... Король возложит венок... Кто здесь плачет? Кто произнес имя Перси? Пусть не увижу его... Все напрасно... Но он упрекает меня... он гневается... Ах, прости меня, Перси...". Рыдания душат Анну, она молит: "Погибла я. Спаси меня от позора... Ты улыбаешься?.. О, счастье! Ты не хотел, чтобы я умерла в одиночестве!" Лицо Анны просветлело, голос ее звучит ровно, чисто, успокоенно:

"Веди меня
К родному дому,
Под сень платанов
У широкой реки.
Там еще живы
Любви нашей вздохи,
Там я забуду
Позор и обиды".

Свою призывную песню Каллас поет на mezzo voce, и сколько в ней нежности, светлой радости, безмятежного спокойствия и юной веры в любовь.

На миг Анна приходит в себя. И совсем уже другим, земным, голосом она произносит последние слова: "В могилу сойду я без скорби, печаль моя обретет покой..."

Финальная сцена решена в импрессионистском ключе. В ней большую роль играет цвет и свет. Сцена идет в приглушенных тонах - Анна в черном, в окружении фрейлин и монахинь стоит в прозрачном нимбе. Лицо ее освещено чуть ярче - в узкое окно падает свет. Из полумрака рядом с Анной выхвачены два-три лица. Остальные не освещены, видны лишь темные силуэты молящихся женщин. Сгущается темнота, в дрогнувших бликах гаснут лица. Анна все глубже погружается в забытье и, наконец, поникнув головой, застывает. Медленно тает на ее отрешенном от мира лице последний луч света. Все погружается во мрак.

Звучит оркестровый финал, падает занавес. Из зрительного зала люди с нижней и верхней галерки бросали на сцену цветы и неистово кричали: "Ма-а-аньи-фи-ка (Magnifica - великолепная (итал.).)... ди-и-ва, ди-и-ва..."

О сайте. Ссылки. Belcanto.ru.
© 2004–2024 Проект Ивана Фёдорова