Диктатура могучего таланта
Глава №19 книги «Артуро Тосканини. Великий маэстро»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюИменно об этом периоде пишет в своих воспоминаниях "60 лет в оперном театре" выдающийся русский оперный режиссёр Николай Боголюбов:
«Знаменитый оперный театр "Ла Скала" своим художественным уровнем обязан исключительно творческому горению дирижёра Тосканини, совмещающему в себе гения оперной музыки и диктатора художественной и экономической жизни театра.
…Готовясь слушать спектакли в "Ла Скала", я всё ещё оставался во власти великого чародея Густава Малера. Его вулканический темперамент и жест, а также незначительная фигура во фраке не первой свежести и библейские тоскующие глаза, гипнотически сверкавшие за стёклами очков, — всё производило неизгладимое впечатление.
Но теперь новая встреча — Тосканини. Статная фигура, бледное выразительное лицо с чёрными короткими усами и глаза — ласковые, слегка улыбающиеся, в которых сквозит в то же время и непреклонная воля. Тосканини — чистокровный итальянец, но чем-то напоминал англичанина. Говорили, будто он плохо видит, — все оперы он дирижировал наизусть, партитуры для него не существовало, она целиком находилась в его голове. В этом я убедился, присутствуя на репетициях Лоэнгрина.
Вжавшись в кресло, я тихо сидел в тёмном зрительном зале, боясь пошевелиться. И оказался свидетелем того, как творил Тосканини: не только его слово, но движение руки, поворот головы, взгляд — всё являлось законом для огромного оперного коллектива. На сцене и в оркестре царствовала торжественная тишина, прерываемая спокойными, но властными указаниями Тосканини, царящего над толпой и сознающего своё право на эту власть.
Слух у него — в прошлом, как говорят, выдающегося виолончелиста — был абсолютным. Руки его, дирижёрский жест не только эмоциональны — они чётко выражали музыкальную мысль. И дирижёрская сила Тосканини заключалась, как почувствовал я, не только в его физических качествах, но и в непреклонной воле.
Тосканини во всём великий художник — в оркестровой музыке, во фразировке солистов, в вокальной динамике хоровых масс, но самое главное достоинство его в неоспоримой выразительности. Талант... Талант есть ум, но ум сосредоточенный. Таким был Тосканини.
Оперу Лоэнгрин поставили в театре грандиозно. Вся обстановка — декорации, костюмы и бутафорские вещи из тиснёной жести и латуни, производившей впечатление чистого золота, — могла привести в восторг любого деятеля театра.
Но странное явление — моя память не сохранила ни одной фамилии главных исполнителей оперы (все очень средние). Только тенор Дарио Зани (Лоэнгрин), певец с голосом, напоминавшим звук челесты и тембр серебряного колокольчика одновременно, только он один, как и волшебный Тосканини, живут в моей памяти.
…Постановка Лоэнгрина в Милане оставила незабываемое впечатление. В последующие годы в Германии, в Петербурге мне пришлось слышать Лоэнгрина с более сильным составом исполнителей, но искусства Тосканини и внешнего оформления оперы — культуры, вкуса и ошеломляющего богатства фантазии — я уже не встречал и не встречу никогда! И всё это имело один источник — личность Тосканини.
Поражала не только его музыкальность, но и внешне дирижирование восхищало необыкновенной пластикой. Главное — руки, вернее, кисти рук.
Находясь на классической итальянской земле, я вспомнил невольно историческое римское предание о знаменитом актёре Рима — Квинте Росции Галле, переводившем на язык рук все речи Цицерона. Так и кисти Тосканини выражали, казалось, всё, что отливал в звуки гений композитора.
Руководя всем оперным организмом театра "Ла Скала", Тосканини благотворно влиял и на постановочную сторону спектаклей. Диктатура могучего таланта!..»