Прокофьев. Соната для фортепиано No. 2
Piano Sonata No. 2 (d-moll), Op. 14
04.09.2014 в 14:08.
В 1912 г., будучи в Кисловодске, Сергей Сергеевич Прокофьев завершил Сонату № 2 ре минор. Композитор посвятил ее своему консерваторскому товарищу Максимилиану Шмидтгофу. Судьба этого человека была очень печальна – в следующем году он лишил себя жизни, не дожив до премьеры посвященного ему произведения, которая состоялась в Москве в 1914 г., и первым исполнителем сонаты стал сам Прокофьев.
Романтическая образность роднит Вторую сонату с Первой – здесь тоже есть и мечтательность, и взволнованность, и непосредственность высказывания, но говорить применительно к этому произведению о подражании кому-либо уже нельзя. Черты, присущие произведениям Прокофьева раннего периода творчества, выражены в сонате очень ясно, и это не вызывает удивления – ведь до ее создания композитор уже написал такие произведения, как Десять пьес Op. 12, Концерт № 1 для фортепиано с оркестром ре-бемоль мажор, Токкату. Яркость и даже театральная конкретность образов сочетается в этом творении молодого композитора с оригинальностью и мастерством их воплощения. Драматургическая линия развивается предельно логично и непрерывно, объединяя сонатный цикл и пребывая в диалектическом единстве с четкими границами разделов формы. Соната насыщенна контрастами: динамичное движение, волевое начало соседствует в ней с проникновенно-лирическими страницами. Примечательно, что интонационный строй этой сонаты отмечен чертами национальной характерности, что тоже свидетельствует о формировании композиторской индивидуальности – ведь в юношеском творчестве Прокофьев тяготел в большей степени к подражанию западным композиторам, в частности, Роберту Шуману (что нашло выражение и в предыдущей фортепианной сонате).
Часть первая (Allegro ma non troppo – Piu mosso – Tempo primo) имеет характер лирико-драматической. Экспонирование тематического материала преобладает над его развитием. Активная, неуклонно движущаяся к вершине главная партия излагается в трехчастной форме. Она заключает в себе два контрастных элемента, первый из них – стремительный взлет, второй – остинатная фигура, неизменно повторяющаяся примерно в одном диапазоне, таким образом, динамичный порыв к активному движению сталкивается с некой силой, тормозящей его, но в последних тактах главной партии, звучащих в нюансе ff, воплощена радость достижения цели, подчеркнутая ферматой. Связующая партия контрастирует главной своей мягкостью, но есть в ней и оттенок скерциозности, выраженный в смене тональностей через каждые четыре такта. Очень элегично звучит побочная партия с ее плагальными оборотами, столь характерными для русской музыки. При втором проведении темы возникают хроматизмы. Заключительная партия – с оттенком буффонады – развивает материал связующей. Разработка построена на контрастных сопоставлениях тем экспозиции, которые причудливо переплетаются в центре раздела. Кульминация отмечена настойчиво повторяющейся фигурой в басу, нагнетающей эмоциональное напряжение (подобный прием впоследствии нередко будет использоваться Прокофьевым, в частности, в заключительной части Симфонии № 7). В коде утверждаются волевые интонации главой партии.
Часть вторая (Scherzo. Allegro marcatos) представляет собою скерцо. Движение ее стремительно, есть в ней даже нечто от токкаты. Ритм отличается исключительной четкостью, в нем выражена мощная сила, но благодаря некоторой прямолинейности ритмического рисунка скерцо приобретает оттенок фантастичности. Остроте и энергичной напористости крайних разделов трехчастного скерцо контрастирует средний раздел, написанный в духе грациозной польки. Мажор и минор в этой теме смешиваются до такой степени, что однозначно определить ее лад не представляется возможным. В сопоставлении с нею крайние разделы кажутся еще более задорными и «колкими», острыми.
Часть третья (Andante) – замечательный образец прокофьевской лирики. Она отличается и проникновенностью чувств, и образной многогранностью. Очаровательная в своей простоте мелодия напоминает русскую колыбельную песню, сходство усиливается «покачивающимся» аккомпанементом с медленной сменой гармонических функций. С русскими музыкальными традициями связана и фактура, насыщенная подголосками. Повествовательная вторая тема имеет несимметричный размер – 7/8, придающий ей некоторую зыбкость.
В части четвертой (Vivace) утверждается жизнерадостное настроение. Финал, представляющий собой сонатное аллегро с эпизодом в разработке, отличается особой виртуозностью. Как в калейдоскопе, сменяются скерциозные и танцевальные темы. Некоторое успокоение вносит лишь реминисценция побочной партии первой части.
При первом исполнении Сонаты № 2 ре-бемоль минор критика приняла ее без особой благосклонности. Ее называли «какофонической», находили в ней декадентство и даже «грубость и антимузыкальность». Должно было пройти время, чтобы произведение было оценено по достоинству и прочно вошло в репертуар пианистов.