Глава VIII. Заключение (окончание)
Глава №106 книги «Франсис Пуленк»
К предыдущей главе К содержанию«Schonenberg, Pratteln (Basel), 10 мая 1954
Франсису Пуленку
от Артура Онеггера
Мой дорогой Франсис,
я получил твои «Беседы» (Речь идет о «Беседах с Клодом Ростаном». RTF (Радио-Телевидение Франции). Juillard, 1954.). Прочитал их разом. Спасибо. Должен сказать, что это чтение необыкновенно сблизило нас с тобой. Оно еще больше увеличило и без того громадную нежность, которую я испытываю к верному другу.
Я восхищаюсь музыкантом и человеком, создающим естественную музыку, которая отличает тебя от других. В водовороте модных систем, догм, которые пытаются навязывать сильные мира сего, ты остаешься самим собой — редкое мужество, достойное уважения.
Мы, я думаю, обладаем разным темпераментом, но что сближает нас, так это любовь к музыке,— большая, чем к славе. С точки зрения оппозиции, мы, видимо, выражаемся одинаково. Ты декларируешь свою любовь к Сати и неприятие Форе; вначале я расценивал Форе как элегантного салонного музыканта, теперь же он один из моих апостолов, а в Сати я признаю только его могучий интеллект, но считаю, что писать музыку он не может. Мы оба любим мощь Штрауса, оба предпочтем «Луизу» Шарпантье блестящей, но неудачной «Ариане и Синей Бороде» Дюка. Ты не подпишешься только под именем Берлиоза, в музыке которого все восхищаются тем, что ненавидят у Бетховена, Вагнера и Шумана.
Тебе понятна наивность в попирании идей Вагнера в 1954 году; это все равно, что просить Муниципальный совет снести Эйфелеву башню — один из самых процветающих аттракционов; но ты, видимо, никогда не пойдешь слушать «Мейстерзингеров», тогда как для меня это одно из самых любимых произведений. Ты не любишь Ван Гога, ради одной картины его я отдам всего Тулуз-Лотрека, которым ты восхищаешься. То же самое ты, наверное, сделаешь ради Эль-Греко.
Все эти различия не могут нас ни разделить, ни больше сблизить. Различие вкусов — разве это не есть самое прекрасное в жизни и в искусстве? Думаю, что не ошибусь, если скажу, взглянув со стороны на нас обоих: мы с тобой порядочные люди.
Обнимаю тебя с братской любовью, А. Онеггер» (F. Роulenc. Correspondence, р. 221).
Внимание советской музыкальной общественности было привлечено к творчеству Пуленка еще давно. Так, в 1926 году ленинградское издательство «Тритон» выпустило сборник «Шесть» о группе молодых французских композиторов. В одной из статей этого сборника выдающийся советский музыковед Игорь Глебов (акад. Б. В. Асафьев) дал оценку творчества Пуленка (речь шла сразу о двух композиторах — Пуленке и Орике): «Орик и Пуленк в их лучших сочинениях (ряд балетов и инструментальных пьес) представляются типичными французскими композиторами. Ясность, здравость и живость мышления, задорный ритм, искренняя веселость и радость жизни, меткая наблюдательность, эластичность и мерность движений, чистота рисунка, сжатость и конкретность изложения — все это приятнейшие качества чисто французского творчества». Резюмируя, И. Глебов пишет: «Как в дальнейшем пойдет их развитие и создадут ли они монументально-ценные произведения, покажет время» (И. Глебов. (Б. Асафьев). Французская музыка и ее современные представители. Сб. «Шесть», Новая французская музыка. Л., 1926, стр. 25.).
С тех пор минуло сорок лет. И ныне можно констатировать, что композитор Франсис Пуленк занял в истории французской музыки одно из самых значительных мест. Усиливающееся внимание к произведениям этого композитора со стороны исполнителей, большой интерес широкой публики к его музыке — темпераментной, глубоко прочувствованной, эмоциональной, исключительно мелодичной, отражающей черты французской национальной культуры, — делают настоятельно необходимым дальнейшее углубленное изучение его творческого наследия. Первые обобщающие попытки в этом направлении были предприняты Анри Эллем и Жаном Руа, книги которых не раз цитировались в тексте. Но эти книги посвящены преимущественно характеристике личности композитора, в то время как анализу его музыки уделено непропорционально мало места. И в этом направлении предстоит сделать еще очень много.