Глава I. Детские и юношеские годы. Первые произведения (продолжение)
Глава №5 книги «Франсис Пуленк»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюВ 1917 году Франсис Пуленк присутствовал на двух знаменательных премьерах: 24 июня парижской публике были впервые представлены «Груди Тирезия» Аполлинера, а 18 мая показан «Парад» Эрика Сати, поставленный Дягилевым в содружестве с Жаном Кокто и Пабло Пикассо. От обоих спектаклей юноша был в восторге, не предполагая, однако, что почти через тридцать лет буффоннада Аполлинера станет основой либретто его оперы. Вскоре ему удалось познакомиться и с самим Эриком Сати, который сначала не признавал Франсиса, считая его мальчишкой и дилетантом. Он даже демонстративно выходил из зала, когда играл Пуленк; однако некоторое время спустя недоверие Сати было преодолено, в частности, после восхищенного признания Франсисом партитуры «Парада». Очень скоро Пуленк подпал под влияние музыки Сати, начал подражать ему. Французский пианист Альфред Корто говорил, что в «Трех непрерывных движениях» Пуленка нашли отражение иронические взгляды Сати.
Скрябин писал свои первые сочинения под влиянием музыки Шопена; ранний Стравинский во многом напоминает Римского-Корсакова; Франсис Пуленк тоже начал с подражания своим любимым композиторам — Дебюсси и Стравинскому. Если не принимать во внимание маленьких детских пьес, то к первым композиторским опытам юноши следует отнести несколько оставшихся неизданными фортепианных прелюдий 1916 года. Они были невероятно сложны, записаны на трех или четырех нотных линейках, и впоследствии сам композитор охарактеризовал их как плохое подражание Дебюсси и Стравинскому. «Процессия по поводу кремации мандарина» — таково претенциозное название одной из этих прелюдий, написанной Франсисом под впечатлением «Соловья» Стравинского.
Юношеские интересы Пуленка не ограничивались только музыкой и литературой. Летние месяцы, богатые жизненными впечатлениями, он проводил в предместье Парижа Ножан-сюр-Марн, где родители матери имели старинный фамильный дом. Франсису, выросшему в городе, Ножан казался сущим раем. Очень скоро окрестности предместья стали хорошо известны шестнадцатилетнему Пуленку и его приятелям. На берегу реки или в крошечных ресторанчиках Пожана, именовавшихся к 1913 году на американский лад «дансингами», раздавались звуки волынок и аккордеонов, песни мастериц, часто звучали арии Кристинэ и Скотто — все это явилось для Пуленка «открытием» фольклора. «Мальчишество в моей музыке не искусственно, как иногда думают, поскольку оно связано с очень дорогими мне воспоминаниями детства» (F. Poulenc. Entretiens avec Claude Rostand, p. 18.).
В одном из таких ресторанчиков, имея монетку в два су, можно было заказать пластинку и послушать какую-нибудь пьесу. Услышав там однажды «Идиллию» Шабрие, Франсис уже не мог остановиться и с юношеской лихорадочностью повторял ее по десяти раз в день. С тех пор Пуленк стал ярым поклонником Эмманюэля Шабрие и даже написал о нем небольшую книжку (F. Poulenc. Emmanuel Chabrier. Geneve — Paris, 1961).
Не остались бесплодными и походы на теннисный корт, где как-то разом столкнулся с Дариусом Мийо. Правда, подружились они позже, в 1919 году, а в тот день Мийо, который был много старше и уже был известен как композитор, отказал Франсису в автографе.
Франсис подолгу простаивал в картинных галереях перед полотнами гак называемых «диких» — Сегонзака, Брака, Моро. Некоторые из их холстов ему скоро удалось приобрести. По-прежнему частый гость книжных магазинов, Франсис однажды увидел книгу с названием «Стихи Макоко Кангуру». Эти стихи, написанные якобы негром из Либерии, были намеренной мистификацией, данью увлечения негритянским искусством, в те годы весьма модным.
Во французском искусстве издавна сильна тенденция к экзотической теме. В живописи такой интерес воплотился в таитянских полотнах Гогена, картинах Пикассо, навеянных негритянской скульптурой. В музыке восточные мотивы звучат, начиная с «Галантной Индии» Рамо и кончая экзотическими пьесами Оливье Мессиана и Андре Жоливе. Рамки этого увлечения раздвинулись особенно широко после Всемирной выставки 1889 года в Париже, поразившей французских композиторов необычайным звучанием яванских оркестров.