16

Постановке «Князя Игоря» в московском Большом театре предшествовало редкое событие. За несколько месяцев до того в газетах появилось следующее сообщение: «Дирекция императорских театров получила от москвичей адрес, покрытый 3 тысячами подписей; в нем просят поставить оперу «Игорь». Как мы слышали, ходатайство это будет уважено. «Игорь» пойдет в январе». Дело в том, что оперу уже готовили, но, по неизвестным публике причинам постановку откладывали в течение около двух лет. 19 января 1898 года «Князь Игорь» был, наконец, представлен, и дирижеру У. И. Авранеку (он же и хормейстер) было оказано со стороны слушателей особое внимание. Передавали, что в значительной степени ему обязана московская оперная сцена появлением этой оперы, по-прежнему мало симпатичной для тогдашней дирекции. Критика похвалила оркестр и хор, заметив, однако, невыдержанность темпов (например, в увертюре в теме «лады» и др.), «как бы то ни было, но «Князь Игорь» выучен твердо и хорошо», — писал Кашкин. С большими подробностями отозвалась печать на исполнение всех партий. Исполнитель партии Игоря — давний любимец москвичей П. А. Хохлов по всем своим данным мог бы дать наилучшее воплощение образа. Но роль дошла до него, когда он уже был на склоне своей деятельности. Это сказалось на общем впечатлении. Обычная для него естественность и простота исполнения, как всегда, действовали обаятельно. «Поет свою большую арию Хохлов в артистическом отношении безукоризненно, если примириться с тем обстоятельством, что партия по своей довольно низкой тесситуре не совсем подходит к голосовым средствам артиста; но это совсем забывается благодаря той художественной целости, с которой артист исполнил свою партию».

«Собинов хотя, по-видимому, и робел немного, но прекрасно спел чудесную каватину княжича Владимира; его свежий, молодой голос отлично шел к тону пьесы, исполненной кроме того с большим вкусом». «Хорошо прошел и дуэт их с Кончаковной, притом у Азерской были прекрасные места». «Дейша-Сионицкая — отличная Ярославна». Хвалили Власова (Галицкий), Трезвинского (Кончак), особенно за грим, и др.

Гудошники получили высшую аттестацию: исполнение Михайлова-Стояна и Тютюнника было «так хорошо, как мы не видели не только на здешних сценах, но и на петербургской; опереточный шарж совсем отсутствовал у исполнителей, и они действительно являлись реальными фигурами, комичными, но не противными, как нам часто случалось видеть». «Танцы половецкие поставлены Хлюстиным очень талантливо и совсем незаурядно».

«Обстановка новая лишь наполовину. Очень хороши декорации К. Ф. Вальца — «Половецкий стан» с переходом от вечера к ночи и от ночи к утру; остальные декорации писаны Савицким, Лебедевым, Сергеевым и др.».

«Сионицкая — прекрасная Ярославна — вложила в свое исполнение много искренней теплоты и выдвинула на первый план обаятельный облик собирательного типа лучших черт русской женщины: высокие ноты были резковаты, но с этим явлением уже приходится мириться. Азерская дала удачную характеристику восточного страстного темперамента Кончаковны. Власов (Галицкий) и Трезвинский (Кончак) отнеслись к своим партиям старательно, но не создали таких ярких типов, как Шаляпин и Бедлевич на частной сцене. Зато гудошники в исполнении Тютюнника и Стояна много выиграли в сравнении с той же частной сценой. Отсутствие грубого шаржа дало возможность оценить в полноте музыкальный юмор, рассыпанный «щедрою рукой» в партитуре Бородина» ... «Радость нам, радость», — цитирует возгласы из оперы автор рецензии в качестве ее заключения.

Об успехе молодого Собинова писал Н. Р. Кочетов: «Прекрасный голос его, особенно красивый в mezzo voce, ясная дикция, свобода и легкость пения действуют прямо подкупающим образом. Арию во втором акте он спел очень хорошо и должен был ее повторить, вследствие громких и единодушных требований публики».

Говоря о первой постановке «Князя Игоря» в московском Большом театре, нельзя не занести в нашу хронику ближайшие выступления других крупных артистов в партии Игоря. Хохлов спел в опере всего три раза, и вслед за ним исполняли Игоря хороший по голосу певец П. Д. Орлов и выдающийся актер П. С. Оленин, дебютировавший в этой партии в Большом театре. Дебют был очень удачен, артист, оставивший крупный след в истории русской сцены, был принят хорошо, но настоящее развитие его музыкально-сценического дарования было еще впереди. Через шесть лет С. Н. Кругликов писал о нем: «Это — певец-актер. Что ни партия — характерная фигура, отделанная, до мелочей обдуманная, прочувствованная».

При первом появлении он при относительно небольшом голосе обнаружил большую музыкальность, выразительность пения и отличное произношение текста. В этой же партии Игоря он через два-три года имел «шумный успех» — заслуженный, как отмечала критика. Позднее он сделался оперным режиссером, и здесь также проявил свои выдающиеся дарования. Третьим хорошим Игорем в том же сезоне 1898 года явился И. К. Гончаров, обладавший одинаковыми достоинствами исполнения и в речитативах и в кантилене.

Что касается партии Ярославны, то наряду с Дейша-Сионицкой выступала в других спектаклях Н. В. Салина — одна из тех артисток, на исполнениях которой многие годы держался русский репертуар в Большом театре. О ее выступлении в «Князе Игоре» Кашкин отозвался так: «Симпатичный тембр голоса, тщательная передача музыкальной части и теплота фразировки — таковы давно известные артистические достоинства Салиной. Они и на этот раз позволили ей прекрасно передать вокальную сторону». В драматическом отношении он отдал предпочтение Сионицкой, но едва ли можно было признать это правильным, если говорить о дальнейших спектаклях.

Так как Салиной было свойственно постоянно совершенствоваться, то ее образ Ярославны с годами явился одним из лучших среди женских партий в прошлом русской оперной сцены.

Московская периодика очень немного в это время отводила места обсуждению творчества Бородина в «Игоре». Новых критиков еще не появилось, а прежние имели возможность не раз высказаться в предшествующие годы. Но движение мысли, возбужденное своеобразным и глубоко впечатляющим явлением национального искусства, каким была признана новая опера, отразилось в небольших, но горячо написанных брошюрах, посвященных этой теме. Музыкальных журналов в Москве в эти годы не было, потребность же высказаться, очевидно, была не малая; вышедшие брошюры как бы заменяли пробел и представили собою наиболее ранний, столь распространенный в наше время пример изданий, цель которых — внести в сознание масс понимание сложных и серьезных проблем музыкальной культуры. Вышло две брошюры: одна из них Юрия Северцева — «Князь Игорь», музыкальная монография оперы А. П. Бородина» (М., 1898); другая — «Психология оперы «Князь Игорь» и ее исполнения на Московской частной сцене» — сборник заметок случайного рецензента (М., 1899). Авторы остались для нас неизвестными. Первая из них написана и в литературном отношении и по содержанию местами свежо и убедительно. Вторая — при всей первобытности и путанице некоторых положений — затрагивает существенные вопросы приемов оперного исполнения и характеристику взаимоотношений зрительного зала и оперной сцены, как они стали складываться в связи с обновлением репертуара. Мы не цитируем этих изданий, но отмечаем возникший тогда интерес к мыслям об оперном театре, интерес, вызванный живым и жизненным искусством Бородина.

Реклама

• Belcanto.ru — классическая музыка, опера и балет