Исторический фон оперы «Джанни Скикки»
Глава №147 книги «Путеводитель по операм — 1»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюВ историческом очерке, посвященном «Симону Бокканегра» Верди, мы уже упоминали об эпохе Возрождения и вкратце обрисовали соотношение социальных и экономических сил, совершивших переворот в жизни Италии. «Джанни Скикки» приводит нас опять-таки в один из городов-держав Италии — во Флоренцию XIV века. Эти города-державы чрезвычайно гордились своей самостоятельностью, и в каждом из них имелся хотя бы один историк, считающий свой город носителем всего лучшего и передового. Джованни Виллани, например, говорит о своей любимой родине, Флоренции:
«Рим находится в состояния упадка, но мой родной город — на подъеме, готовый к свершению великих дел».
Что же, собственно, подразумевает этот историк под «готовностью»? Ученый XIV века не сентиментален, он весьма материально измеряет силу родного города в золотых дукатах и прочих благах. Судя по записям историков того времени, флорентийская фирма Барди и Перуцци дала взаймы английскому королю около полутора миллионов золотых форинтов, разумеется, под значительные проценты. У флорентийского банкира была эта возможность, так как в город отовсюду стекались деньги: ювелиры и ткачи, красильщики и резчики по дереву, мастера инкрустации, восковщики и скульпторы притягивали к себе золото со всех сторон.
Эта значительная «финансовая держава», едва зародившись, уже таила в себе признаки увядания. Данте сравнивает Флоренцию, часто изменяющую свою конституцию, с тяжелобольным, постоянно изменяющим свое положение, чтобы избавиться от боли.
В чем же заключалась эта боль?
Прежде всего в лживой демократии города Флоренции. Эта «демократия» предоставляла гражданские права всего лишь двадцатой части населения города, то есть тем четырем-пяти тысячам дворян, мастеровых, торговцев и банкиров, состояние которых было достаточно для того, чтобы правители города признали их авторитет и политические права. Эти несколько тысяч горожан делились на многочисленные партии. Иногда меж ними были и серьезные противоречия, но бывало и так, что за борьбой партий скрывалась лишь конкуренция двух торговых фирм или двух банков. Таким образом, неудивительно, что атмосфера во Флоренции была столь накалена, что, по свидетельству одного историка, — «достаточно было зазвонить в большой колокол Палаццо, как из ножен вылетали шпаги: в бой, граждане, революция!» Среди этих политических партий существовала и такая фракция, которая ставила своей целью развитие демократии. Ее лозунгом было: «Popolo et liberte!» (Народ и свобода!) Когда к власти приходили богатые аристократы или наиболее спесивые патриции, за восклицание «Popolo et liberte!» наказывали смертной казнью, конфискацией имущества и ссылкой членов семьи.
Когда «больной» более сильно ворочался в постели, иначе говоря, когда во Флоренции накалялась политическая атмосфера, начиналось переселение народа. Тысячи покидали стены Флоренции, и тысячи возвращались из ссылки. Все это происходило не без стычек, кровопролития и разбоя. Существовавшая тогда суровая мораль приводила к весьма жестокому и суровому правосудию. Магистрат пытался пресечь постоянные перевороты и преступления путем свирепых наказаний. Джанни Скикки не напрасно предупреждает своих соучастников по преступлению: «Прощаюсь одной рукой, правую мне обрубили!» За лжесвидетельство, помимо прочих имущественных и моральных наказаний, полагалось отрубать от плеча правую руку.
Флоренция 600 лет назад была двуликой: в храмах и соборах раздавались псалмы и молебны, в то время как флорентийских горожан все больше интересуют мирские утехи и, чтобы удовлетворить свои желания, они не останавливаются перед некоторым обманом, мошенничеством или лжесвидетельством.
Либретто Форцано остро критикует растущую буржуазию Флоренции. Всего несколько десятилетий прошло с тех пор, как могущество аристократов по рождению было ограничено и консолидировались силы мастеровых, торговцев, банкиров. Но жадность и алчность их ничуть не ослабела, а напротив, возрастала вместе с ростом их могущества.
Потому «Джанни Скикки» воздействует на нас не только искрящимся юмором бурлеска, но и силою реальности, правдивости, За образом Скикки ощущается алчная буржуазия и выдвигающийся слой зажиточного крестьянства, единственной верой и моралью которых являются деньги.