Онеггер. Последние годы жизни
Глава №75 книги «История зарубежной музыки — 6»
К предыдущей главе К следующей главе К содержаниюСимфониями не исчерпывается творческая деятельность Онеггера последних лет. Как и в предшествующие годы, он создает также музыку к балетам, драматическим спектаклям, радиопостановкам и кинофильмам. В эти же годы появляются и новые камерные сочинения — Соната для скрипки соло (1940), Камерный концерт для флейты, английского рожка и струнного оркестра (1948), ряд фортепианных и вокальных миниатюр. К тому же композитор активно концертирует и выступает в печати. Сразившая его в 1947 году сердечная болезнь на некоторое время приостановила, но не пресекла его активную деятельность. Едва оправившись, он реализует ранее возникший замысел Пятой симфонии, а в 50-е годы, несмотря на прогрессирующую болезнь, еще успевает создать Рождественскую кантату (1953), которую следует причислить к его крупнейшим вокально-симфоническим произведениям, а также Старинную сюиту и Монопартиту (обе — 1951) для симфонического оркестра, музыку к пьесам «Эдип» Софокла — А. Обэ (1947) и «С любовью не шутят» А. де Мюссе (1951).
Наконец, в 1951 году появляется книга «Я — композитор» (беседы с Бернаром Гавоти), насыщенная интереснейшими высказываниями композитора о музыке и музыкантах прошлого и современности, о дальнейших путях ее развития, о себе и своих сочинениях, об искусстве, писателях, поэтах, встретившихся Онеггеру на жизненном пути, о мире, в котором он живет.
Война и послевоенные годы усугубляют пессимистическое отношение Онеггера к грядущим судьбам искусства и всей европейской цивилизации. В последние годы жизни, под влиянием наблюдаемых им политических событий во Франции и вне ее, мысли его особенно безрадостны. Композитор не видит будущего для музыки, превратившейся в пустое развлекательство; его страшит одичание вкусов господствующих слоев общества, которые, по его мнению, определяют пути искусства, его пугает надвигающаяся катастрофа новой войны, и он не видит, как можно ее избежать. Эти печальные мысли пронизывают его беседы с Б. Гавоти — другом и внимательным собеседником, который, правда, усматривает в столь скорбных настроениях лишь временный упадок духа, вызванный болезнью. Но даже в этих мрачных размышлениях Онеггер проявляет горячий интерес к окружающей его жизни. Болезнь не ослабляет в нем любви к музыке, служение которой наполняло его существование, любви к искусству, к людям, для которых он творил.